Меня зовут Мария Хилл, и я... И я понятия не имею, кто я.В чем дело? Каноны жанра нарушены? Да, в таких случаях обычно следует краткий экскурс в прошлое - кто ты такая, чем знаменита и как умудрилась оказаться в той жопе, с которой начинается рассказ. Проблема заключалась в том, что Мария Хилл сама отдала бы многое, чтобы получить ответы на все эти вопросы, а заодно выяснить, куда ее увозят агенты организации, о которой она никогда не слышала прежде. А те и сами не спешили хоть как-то развеять туман и только молча сидели перед ней, держа на изготовку оружие и не спуская с нее настороженных глаз. Пытаться разговорить этих ребят бесполезно, - это Хилл поняла сразу. Отточенный годами профессионализм в движениях, редкие перемещения по заранее продуманным траекториям, позволяющим всегда держать пленницу в поле своего зрения и одновременно прикрывать друг друга - и они, несомненно, получили строжайшие инструкции не вступать с ней в контакт. Тот факт, что одета она была в
тюремную форму без карманов, также отчетливо намекал на светлое будущее. В целом же, все, что у нее оставалось, сводилось к догадкам одна неправдоподобнее другой. "Самая опасная шпионка всех времен"... Шпионы, кажется, неплохо владеют информацией, так?
Уже не в силах даже оценить иронию ситуации, Хилл устало повела плечами, насколько это было возможно в ее положении. Если бы ей и удалось каким-то неведомым, в духе Гудини способом выбраться из сковывающих ее по рукам и ногам наручников, конструкция коих представляла собой нечто в высшей степени экзотическое, она по-прежнему была окружена вооруженными до зубов профессионалами, да и сам факт пребывания в воздушном пространстве не вызывал особого желания рваться наружу. Кто-то мог сказать, что безвыходная ситуация - это знак Вселенной, требующей остановиться и сойти с тропы. Смириться со своим положением, ожидая заслуженного наказания.
Закрывая глаза и проваливаясь в сон, она мысленно в который раз послала Вселенную к черту. Кем бы ни были эти люди, куда бы они ни везли ее, она не собиралась послушно принимать наказание за преступление, о котором не имела ни малейшего понятия. И если ее расслабленная поза могла внушить окружающим мысль о том, что этап смирения уже настал, сама Мария лишь ждала удобного момента, чтобы вернуть себе свою жизнь.
Ее разбудил пронзительный свист в ушах, топот шагов и крики людей вокруг, и даже не открывая глаза, она уже поняла, что происходит. Какая-то часть ее разума настойчиво пыталась ухватить ускользающие от нее образы, однако Хилл не удавалось это сделать. Три года в морской пехоте, затем - сплошное белое пятно вместо памяти, и следующее, что она помнила - ей выносят приговор за шпионаж в пользу организации, известной систематическим огребанием от всех, кому не лень было марать руки о свихнувшихся нердов. Определенно, ей уже приходилось терпеть крушение, находясь на борту воздушного судна, но если в чем она и была уверена, так в том, что к ее военной карьере это не имело никакого отношения. Очередной привет из прошлого, которое у нее отняли, а теперь у нее не было даже настоящего.
- Приближаемся к поверхности. Время до столкновения - три минуты. Пошли-пошли-пошли! Шевелите задницами, если не хотите подохнуть! - орал один из агентов, тот, на кого, видимо, были возложены обязанности лидера.
- Марсианские хроники, часть первая, - хмыкнул один из них, залезая в капсулу. -
Надеюсь, второй не будет.- Марсианские... - сквозь заполонявший ее глаза туман Хилл решительно мотнула головой, окончательно стряхивая с себя остатки сна и чувствуя, как к ней вместе с осознанием ужаса происходящего подступает липкий страх. -
Какого... какого хрена? Выпустите меня отсюда! $^&*%!Застыв на полушаге, агент М.Е.Ч.а замешкался, глядя на женщину, которая отчаянно дергалась, стремясь вырваться из металлического плена.
- Сэр, заключенная...- Идет нахер. У нас нет на нее времени. Так или иначе, - уже забравшись внутрь капсулы, командир отряда бросил на прикованную к креслу преступницу взгляд, в котором сквозила странная смесь жалости и пренебрежения, а его слова, казалось, надолго застыли в воздухе, уже когда створки капсулы сомкнулись за ним. -
Она все равно не жилец.Свист выпускаемого воздуха и хлопок выбрасываемых наружу капсул сопроводились жутким грохотом, и ее глаза застлала темнота.
Открыв глаза и с трудом сконцентрировав мутный взгляд на одной точке, Мария попыталась приподняться и тут же со стоном рухнула на металлический пол, щедро засыпанный металлическими обломками. Тело было словно объято пламенем, сплошной гул в ушах смешивал разбредающиеся мысли в одну бессмысленную кучу. Она была никем и попала в никуда - такая вот точка отсчета. Решительное волевое усилие - сжав зубы, чтобы не закричать, она-таки оттолкнулась от поверхности и отползла к стенке, прижавшись к ней спиной и поспешно оценивая обстановку вокруг. Наручники спали при крушении, оставив после себя синяки на руках от вжавшихся в кожу металлических поверхностей. Растерев их и слабо опираясь на стену, Хилл приподнялась и наощупь двинулась по полутемному помещению, разбавленному слабым отсветом мерцавших светодиодов. Добравшись до кабины пилота, она застыла, глядя на карту и с каким-то отупением переваривая в голове одну и ту же мысль, которая засела в ее голове с начала падения и в правдивость которой ей очень не хотелось верить: Марс. Гребанный, мать его, Марс.
Всего немногого, что она знала о четвертой по счету планете, было достаточно, чтобы понимать: Марс не пригоден для жизни. Во всяком случае, такой, к какой принадлежала она сама. Черт его знает, что вообще стало с теми ребятами, что катапультировались, оставив ее наслаждаться удачной посадкой - хотя уж им-то в полном облачении жаловаться не приходилось. Подергав переключатели рядом, она услышала знакомое шипение, и сердце радостно стукнуло в груди, однако оживление быстро прошло, стоило ей понять, что случайно найденный ею приемник не ловит ни одну волну.
- Mayday! Mayday! Отвечайте же, мать вашу... - прошипела Хилл, ударяя кулаком об и без того едва живую панель управления, и устало обернулась в сторону темного коридора, в глубине которого мерцала единственная еще не погасшая лампа на потолке. Продвигаясь внутрь и усилием воли преодолевая уже становившуюся привычной боль во всем теле, Мария остановилась возле стены, на которой висел застекленный пожарный щиток - треснувший, но так и не успевший пойти в использование. Подобрав с пола какую-то железяку, Хилл с силой высадила стекло и, расширив отверстие от торчащих повсюду острых углов, залезла рукой внутрь, извлекая пожарный топорик. В качестве оружия - так себе, зато пригодится, если придется пробивать себе дорогу на выход через завалы.
Переходя из одного помещения в другое, Хилл поспешно вывернула наружу все ящики, разбивая топором все, что было заперто, и тщательно выискивая то, что могло помочь ей в долгосрочном плане. В ящике с инструментами она нашла фонарик, веревку, рулетку и швейцарский нож, в аптечке обнаружила обезболивающие, бинты, йод, лейкопластырь, вату, мазь для обработки ожогов и, помедлив, запихнула ее полностью в валявшийся неподалеку скомканный рюкзак. Исключение составил походный
скальпель: в отверстие на его рукоятке она вдела тонкий медицинский жгут, обмотав последний вокруг своего запястья с расчетом на то, чтобы переместить его в ладонь при первом признаке опасности.
Закончив с приготовлениями, Мария проследовала в кампуз и тщательно исследовала его на предмет продовольствия, после чего разложила его на столе, окинув найденное критическим взглядом. Безусловно, не самая тривиальная модель поведения, учитывая все обстоятельства, но... Судя по всему, корабль и не думал взрываться, а она не могла позволить себе брать с собой пищу, из чего следовал простой вывод: ей нужно было наесться на много часов вперед. С некоторым сомнением она оглядела какие-то тюбики с надписями, утверждающими о принадлежности их содержимого к уже известным ей продуктам питания.
Еда космонавтов. Опустошив себе в рот один из тюбиков, Хилл едва удержалась от того, чтобы выплюнуть все наружу.
Хуже, чем в учебке. То дерьмо - хотя бы настоящее.Почти через силу затолкав в себя эти помои, она с отвращением огляделась по сторонам. Больше у нее не было причин здесь оставаться, и, подхватив рюкзак, Хилл двинулась обратно в центр управления. Да, она не собиралась терпеливо сидеть на месте, ожидая своей участи, но стоило попытать счастья еще раз, прежде чем отправляться навстречу неизвестности. Уже не особенно надеясь на успех, Мария принялась манипулировать настройками передатчика в попытке случайно набрести на радиочастоту одного из катапультировавшихся охранников. Еще одна мысль, промелькнувшая у нее, была не меньшим тычком пальцем в небо: возможно, корабль сохранял какое-то подобие связи со своими капсулами, что могло позволить оперативникам М.Е.Ч.а при обследовании места крушения определить примерные координаты приземления капсул... Сомнительная теория, но она стоила проверки, и Хилл немедленно принялась исследовать все возможные настройки в надежде на то, что соответствующие системы еще не успели скоропостижно скончаться (
заявка). Это было единственное, что еще удерживало ее в этом месте.