На несколько секунд Клинт даже прекратил нервно крутить между указательным, средним и безымянным пальцами небольшую карточку памяти – драгоценный дар Дейзи Джонсон в ответ на его настойчивость. Он еще помнил ее странную полуулыбку, осевшую в его горле тяжелым комком ее равнодушной насмешки с кислым оттенком сочувствия. Исключительность, стечением обстоятельств определявшая ее судьбу, закалившую характер и наделившую редкой информацией, позволяла этой девочке с должным пренебрежением смотреть на остальных, кто возился в своей мелкой песочнице среди ведёрок и куличиков. Когда-то лучник тоже был заложником своей гордыни, облачавшей его в золоченый доспехи превосходства над окружающими, и сейчас он был уверен, что глава новопровозглашенного ОЗК не согласилась бы с его определением в своем отношении, но Бартон и не собирался спорить. Благодарный за ключ от тайной комнаты, он не говорил больше ни слова.
Яркий свет прожекторов заставил забыть и ту полуулыбку. Играющие струйки бликов на испещренном в равной степени вмятинами, выбоинами и неизвестными мстителю символами металле собирались во внушительных размеров космический корабль. Впрочем, на этом – послужном списке боевых заслуг и имеющих второстепенное значение габаритов – все видимые положительные черты машины заканчивались, уступая место недоумению на лицах всех собравшихся. Ладно. Ладно. Возможно, и не всех, если учитывать, что Барнс вел себя достаточно сдержанно, Капитану, за исключением его импровизированного сэндвича, казалось, все было глубоко до лампочки, а молчаливое Чудище вовсе не выказывало никаких эмоций. Про ворона мужчина как-то не подумал. Среди прочих, Джон Стили оставался единственным, кого груда старого металлолома вдохновляла, заставляя явно упрекать остальных за их недоверие. Этот короткий анализ быстро заставил Хоукая свести обратно было удивленно приподнятые брови.
– Не думал, что у этого корыта есть хоть какие-то достоинства. Спасибо, что сообщил, – хмуро констатировал Клинт, без особого энтузиазма переводя взгляд с «Лазаря» на старого солдата. – Я надеюсь, что вместе с системой вооружения не хромает и все остальное? Не хотелось бы заблудиться где-нибудь на отшибе галактики с заглохшим двигателем... и несварением этого парня, – добавил он про себя, на секунду покосившись на кулинарный шедевр Капитана и отметив, что после такого перекуса его самого определенно ждала бы миссия несколько иного характера, нежели собравшая их здесь и сейчас.
– Ладно, основная мысль ясна, – спустя короткую паузу, лучник продолжил. Не без доли сарказма. – Делаем, что так хорошо умеем. На рожон не лезем, близко к врагу не приближаемся, ведем себя предельно осторожно и предусмотрительно, и за всем этим пытаемся пробраться к задворкам территории Спартакса. Тогда, может, не будем терять времени?
Нехотя, но именно сейчас Бартон не просто ощутил, а мысленно откровенно признался в своем пессимистичном настрое. Все шло как-то не так. Все: начиная от предательства Совета, и заканчивая не вызывающего доверия кораблем и их импровизированной и поверхностно обдуманной миссией. И самое печальное, что эта проблема оставалась лишь на втором месте, после фанатично охватившего мужчину желания изучить информацию, покоящуюся на сжимаемой в руке карточке памяти. Подумав о ней в очередной раз, он крепко сжал ее в кулаке, ощущая нервное напряжение, незаметной судорогой пробежавшее от запястья и отразившееся в напрягшихся мышцах ног. Не дожидаясь ответа Стили и комментарий остальных, Хоукай тронулся с места, направившись к уже ожидающему гостей трапу, ведущему внутрь корабля. Увы, он никогда не славился терпеливостью и прекрасно знал, что до тех пор, пока полог завесы, отделявшей его от правды о деятельности Секретных Мстителей, не будет отдернут, для миссии и всех он будет бесполезен.